Аннотация к 11 номеру “Вестника Московского Психоаналитического Общества”
Введение
Серьезная, большая, насыщенная клиническим материалом, притягательная статья М. В. Борзовой «Гравитация распада. Аутистические феномены у не-аутистических пациентов» является чрезвычайно важной для понимания природы процесса возникновения связи соматического и психического. Т. Огден ввел понятие аутистически-прилегающей позиции (autistic–contigous position), или аутистически-сенсорной позиции, позволяющее выделить особую первичную форму организации сенсорного опыта младенца. В случае, если эта форма организации опыта становится защитной от перехода на шизоидно-параноидную и дальше на депрессивную позиции и определяет работу психики, пациент и аналитик в работе сталкиваются со значительной неконгруэнтностью внутренних средств друг друга в освоения мира. Хотя Т. Огден видел процесс переработки опыта на каждой из трех позиций взаимосвязанным, понимание отношений переноса- контрпереноса и, в общем, такого пациента, являются чрезвычайно трудными. Вероятно, поэтому мы с благодарностью видим в статье проработку и привязку многих психоаналитических теорий к случаю пациентки. М. Малер, Ф. Тастин, Д. Мельтцер, Э. Бик, Т. Огден, Д. Стайнер, Д. Винникотт и др. предложили ряд глубоких идей по поводу аутизма и аутистических защит.
Автор пишет: «Мне бы хотелось поразмышлять о том, как аутистическая капсула становится аутистическим процессом, как комплекс аутистических защит раскрывается в переносе в отношениях. Показать одну особенную связь с объектом, когда в отношениях все может становиться мертвым аутистическим объектом, быть использовано в качестве аутистической и\или первертной защиты».
Если «притяжение матери, материнской груди» собирает все разрозненные феномены восприятия в единое целое, позволяет ребенку продвигаться от ощущений к аффектам, чувствам, переработке опыта, символизации, мышлению, то архаичные непереносимые боль, ужас, агония (Д. Винникотт) меняют вектор развития на противоположный, и «гравитация распада отношений с матерью» становится превалирующей. В этом случае формируются процессы разрушения значений и смыслов, психика предпринимает неимоверные усилия оставаться с объектом в его первоначальной сенсорной матрице, оставаться в бездумном не существовании, вне времени и пространства.
Автор представляет случай пациентки с аутистическими феноменами. В частности, можно проследить динамику развития отношений на сессиях после расставания на перерывы на разных этапах терапии и анализа. А также познакомиться с неделей анализа перед большим летним перерывом.
М. Нестеренко была содокладчиком к докладу М. В. Борзовой «Гравитация распада. Аутистические феномены у не-аутистических пациентов», прозвучавшему на Конференции МПО в феврале 2024 г. Мы имеем возможность прочитать этот содоклад, озаглавленный «Сила притяжения. Между восхищением и недоверием». Статья М. Нестеренко – это прежде всего профессиональный, экспертный взгляд на проблемы раннего развития отношений мать – младенец, в частности, при расстройствах аутистического спектра. Автор предлагает ряд интересных идей, статья отличается глубоким проникновением в содержание доклада, форма изложения притягательна.
Одна из продуктивных идей происхождения аутистических феноменов оформляется как эстетический конфликт младенца (Д. Мельтцер). Автор пишет: «Эстетический конфликт – это конфликт между восхищением, которое, как чувствуется, испытывает ребенок в присутствии матери снаружи, от формальных качеств груди и лица, и его недоверием к ее внутреннему миру». Речь идет о категории красоты «прекрасной» материи, феномене внутреннего распада при утрате. Понятие красоты в культуре и включение его в психоаналитический язык является темой, обсуждаемой в статье.
Распад, фрагментация, возникающая нестерпимая боль при выстраивании отношений с миром и возрастающая способность переносить душевную боль – следующие темы, глубоко освещаемые автором.
Взгляд М. Нестеренко на случай «пациентки с аутистическими феноменами психики», представленный М. В. Борзовой в докладе, дает возможность расширить понимание проблем, встающих перед аналитической парой в переносе и контрпереносе, раскрыть иные аспекты аналитической работы.
«Что может заставить младенца захотеть “улизнуть из жизни“ (Р. Мани-Керл) или впоследствии совершать это движение множество раз, – пишет автор. «Непрожитая» и не пережитая трагедия распада отношений с матерью? Впоследствии проживаемая (или не проживаемая) вновь и вновь в аналитических отношениях? Каковы условия выживания аналитической пары и, в дальнейшем, осуществления внутренних изменений при работе с «тяжелыми» пациентами? Этими и другими вопросами читатель задается вместе с автором.
Захватывающая, глубокая и содержательная статья И. А. Толпиной «Репарация способности к интеграции в процессе наблюдения: видимые и невидимые связи матери и младенца» посвящена возможностям метода наблюдения за младенцем для понимания фундаментальных процессов психического развития ребенка. При этом сочетание обсуждаемых идей создает живую ткань анализа этих процессов.
Теоретическим основанием видения связей младенца с матерью, другими членами семьи, с миром служат взгляды Э. Бик, Р. Бриттена, А Грина, Р. Перельберг, Ж. Шассге- Смиржель, Дж. Вильямс и др.
Невыносимость и неразрешимость конфликтов между реальностью и фантазийным миром, между внутренним и внешним, между включенностью и исключенностью, между интроекцией и идентификацией, между мужским и женским, между поиском соразмерности и несоразмерностью младенца мальчика и его отца и др. приводят к обездвиживанию, к потере мужества искать и создавать новые пути, к безысходности. На примерах из практики автор показывает, как на смену разрушительному состоянию дезинтеграции вновь приходят оживление фантазий, поиск исцеляющих связей, преодоление апатии и стагнации, построение устойчивой идентичности ребенка. Выделяются благоприятные условия возникновения процесса репарации и необходимые для этого составляющие объектных доэдиповых отношений младенца во внешней и внутренней реальности, а также мешающие этому факторы.
Автор вводит читателя в недоступный, казалось бы, мир ощущений младенца, связанных с телесностью фантазий, аффектов, обращаясь к творчеству Ф. Кафки. Метафорический язык Кафки и его умение сублимировать невероятную глубину чувств и устрашающие продукты психики становятся камертоном для психоаналитика, наблюдающего за младенцем, но и для читателя, настраивая восприятие на архаическую жгучую тональность исключительной психической вовлеченности в жизненные процессы, но также пробуждая эмпатию к трагедии отступления, омертвения жизни младенца.
В статье приводятся несколько захватывающих фрагментов из произведений Ф. Кафки, а также его письмо к отцу.
Большую ценность статье придают протоколы наблюдения за младенцем и их анализ.
Дается представление о роли, месте и функции наблюдателя в семье.
Статья М. А. Исаева «Наблюдать и быть под наблюдением» является содокладом к докладу И. А. Толпиной «Репарация способности к интеграции в процессе наблюдения: видимые и невидимые связи матери и младенца». Доклад и содоклад были представлены на конференции Московского психоаналитического общества 17 февраля 2024 г.
В содержательной статье автор осмысляет явление наблюдения в ситуации анализа, а также предлагает свое видение протокола наблюдения докладчика за младенцем.
Автор уделяет внимание способности к наблюдению, так как она является необходимой предпосылкой для развития мышления и играет ключевую роль в процессах сепарации и проверки реальности.
В этом контексте в статье отмечается важнейшее условие развития психики и мышления: формирование третьей позиции (Р. Бриттон). «Мы можем думать в терминах Бриттона о сбое функционирования третьей позиции, которая позволяет как наблюдать объектные отношения, так и быть под наблюдением своих объектов».
Автор рассматривает способность наблюдать за переносом и контрпереносом через метафору Фрейда о «путешественнике в вагоне», которую Фрейд использует для объяснения «основного правила» для анализируемого.
«Итак, говорите все, что вам приходит в голову. Ведите себя так, как, например, путешественник, который сидит у окна железнодорожного вагона и описывает тому, кто расположен в его внутренней части, вид, меняющийся перед его взором. Наконец, никогда не забывайте о том, что обещали быть полностью откровенным, и не пропускайте ничего из-за того, что по какой-то причине сообщение этого вам неприятно» (Фрейд, 1913).
М. А. Исаев пишет: «Сто с лишним лет спустя мы только лучше понимаем всю сложность заданной Фрейдом ситуации в воображаемом железнодорожном вагоне. Пациент наблюдает внешнюю реальность своей жизни, сосредотачиваясь на фактах и событиях; он также сосредоточен на постоянных движениях и колебаниях в своем внутреннем мире, предаваясь потоку мыслей и воспоминаний, образов и фантазий. Важно помнить, что также он чувствует постоянное присутствие того, кто расположен во внутренней части вагона – своего аналитика. Находясь под наблюдением, пациент сам наблюдает и прислушивается не только к словам, но и к тому, что их порождает в голове терапевта». «Аналитик, в свою очередь, сталкивается с не менее трудной задачей: ему надо наблюдать и за пациентом, и за собственным внутренним миром, улавливая взаимное влияние этих фокусов внимания друг на друга».
Говоря о зрении и его нарушениях в формировании объектных отношений, автор освещает принципиальные идеи З. Фрейда, Х. Сигал, Б. Джозеф, Дж. Стайнера.
В последнем разделе статьи, которая называется «Инна, спаси меня!», читатель находит подробный и глубокий анализ протокола наблюдения за младенцем Даней. (Протокол представлен И. А. Толпиной в докладе.) Читатель имеет уникальную возможность осмыслить взгляд двух аналитиков на ситуацию, развернувшуюся на сессии наблюдения за младенцем.
Эссе И Гиль Сон «Дорогой “преследующих” объектов. Комментарии к фильму “Дорога” реж. Ф. Феллини», посвященное знаменитому фильму Федерико Феллини, является серьезным психоаналитическим исследованием, открывающим читателю внутреннюю картину трагического измерения человеческих отношений.
Фильм с момента его показа на Венецианском фестивале в 1954 г. Вызывает бурную реакцию, как у критиков, так и у зрителей. Заметим, что прошло 70 лет с тех пор, как фильм получил «Золотого льва» (1954), а чуть позже «Оскар» за лучший сценарий (Федерико Феллини, Туллио Пинелли ), а также премию BAFTA в двух номинациях (лучший фильм, лучшая зарубежная актриса – Джульетта Мазина), в общей сложности около 50 наград.
Критики писали, что фильм снят в стиле модифицированного неореализма, что он мифологичен и аллегоричен, имеет сновидческое измерение.
Уместно вспомнить, что Ю. Лотман («Семиотика кино и проблемы киноэстетики», 2005) писал о восприятии искусства: «…Участник акта художественной коммуникации получает информацию не только из сообщения, но и из языка, на котором с ним беседует искусство. Он похож на человека, который одновременно изучает и язык, на котором написана книга, и содержание этой книги».
Автор статьи вводит в акт коммуникации с читателем еще один язык – язык психоанализа, язык теории объектных отношений. В связи с этим получается и исследование языка кинематографа, и внимательный глубокий анализ горькой истории отношений героев.
Фильм звучит исключительно современно, так как сценарий фильма был написан в 1949 г., прошло всего 4 года после окончания Второй мировой войны. Эта гротескная, цирковая, карнавальная история, где каждый персонаж выступает под застывшей маской, разрушающей живые ростки жизни, увиденная автором под психоаналитическим углом зрения, ведет зрителя/читателя к удивительному переживанию омертвления живого и талантливого под давлением ужасающей силы «чистого влечения к смерти». Но со зрителем /читателем остается чарующий мелодический портрет главной героини – Джельсомины, прекрасная мелодия, воплощение не пройденного ею пути.
Небольшая, но очень емкая и глубокая статья М. А. Немировской «К 100-летию выхода в свет работы З. Фрейда “Я и Оно”» была написана после сообщения автора на встрече МПО, посвященной этой книге.
В статье автор обсуждает следующие фундаментальные темы, раскрытые Фрейдом в этой работе: расслоение и интеграция в психике влечения к жизни и влечения к смерти, новый взгляд на Эдипов комплекс, концепцию Супер Эго и понятие «негативной терапевтической реакции».
Последняя тема получила наиболее яркое освещение в статье, благодаря описанию фрагмента истории и анализу идей знаменитой пациентки Джонса, а потом и Фрейда, Джоан Ривьер. Важная для психоаналитического понимания «негативной терапевтической реакции» работа (Riviere, 1936) позволяет проникнуть в суть трагического нарциссического мироощущения невозможности репарации нарушенных или разрушенных внутренних объектов.
«Такой пациент контролирует аналитика не потому, что не хочет улучшений, а потому, что бессознательно убежден, что анализ приведет не к улучшению, а к катастрофе: возможно, его суициду или сумасшествию, поскольку сделает совсем “реальной” его психическую реальность» (М. А. Немировская).
Автор цитирует вышеупомянутую статью Ривьер: «Ничто так неизбежно не приводит пациента к негативной терапевтической реакции, как неспособность аналитика разглядеть в его материале что-либо, кроме агрессии, – пишет Ривьер, – за виной нужно обнаружить любовь к внутреннему объекту».