Латинское слово «cultura» означает возделывание, и впервые оно было использовано Катоном в трактате о земледелии. Постепенно это понятие расширялось, и стало включать в себя воспитание, образование, развитие, почитание и многое другое. Сейчас существует множество определений, но в применении к психоанализу   важно удерживать это раннее понимание, в котором отражаются усилия человека в постижении и преобразовании природы.

В «Толковании сновидений» (1900) Фрейд приводит свое воспоминание: «Когда мне было шесть лет, я учился у матери, и она сказала мне, что мы сделаны из земли и должны превратиться в землю. Мне это не понравилось, и я выразил сомнение. Тогда она потерла руку об руку подобно тому, как лепят шарики из теста, и показала мне черные частички кожи, отделившейся от рук. Она хотела мне иллюстрировать этим мысль, что мы сделаны из земли»

Это воспоминание можно рассматривать как метафору, описывающую его желание прикоснуться руками к самой базисной, простой и неприукрашенной основе человеческой природы.

 Психоанализ появился в переломный момент отношений человека с природой, особенно со своей собственной. Ко второй половине 19 века у людей стали открываться глаза на процессы, поставившие под сомнение рациональность человеческой и общественной природы. В разных проявлениях культуры стали рождаться новые подходы, которые бы позволили что-то понять в сложности человеческой сути. Психоанализ возникает, когда необходимо рационально описать иррациональное. Он выполняет роль мостика между постижимым и непостижимым

Французский философ Жак Рансьер (2004), описывая культурную ситуацию, в которой возникает психоанализ, вслед за Фрейдом, обращается к мифу об Эдипе. Он обращает внимание на то, что в эпоху Просвещения сюжет трагедии был непонятен зрителю. Недостоверным казалось не то, что герой может убить отца и занять его ложе с матерью, а то, что он может быть в неведении о своем преступлении. Когда Корнель или Вольтер писали свои варианты этой трагедии, им приходилось вводить новых героев и модифицировать сюжет так, чтобы сделать расследование, предпринимаемое Эдипом, более «достоверным». Как может человек, который так хочет добраться до истины, быть таким слепым, не задавать нужных вопросов, не слышать полученных ответов? Неведение и беспомощность Эдипа в эпоху Просвещения уже невозможно было объяснить волей богов, повелевающих судьбой героя, и нельзя было еще понять исходя из иррациональности, сложности внутреннего мира человека. Современный зритель, интуитивно понимающий границы разумности человека и общества, понимает, как можно одновременно знать и не знать.

 Психоанализ, обращаясь к Эдипу, показывает, как сложен путь человека к истине. Жизненно необходимо ступить на этот путь поиска правды, чтобы спастись от мора, смерти, которая поразила город Фивы потому, что в нем умалчивалось о преступлениях.

Психоанализ предлагает пациенту говорить все, что ему приходит в голову. Свободные ассоциации для человека, как свобода слова для общества- условие, защищающее от умалчивания или искажения истины. Уильфред Бион (1970) полагал, что истина для психики — то же самое, что пища для тела, без нее наступает душевное истощение. Но истина не дается легко, на пути к ней много преград внутри нас самих. Страх и вина, нежелание горевать заставляют человека закрывать глаза на правду. Восстановление способности людей и обществ открывать на это глаза – тоже культурная работа психоанализа.

Психические страдания человека очень долго так или иначе отвергались наукой и обществом, и относительно недавно стали предметом исследования. Психоанализ предлагает не только близкий контакт с страданием, он предполагает, что неспособность испытывать страдание, отрицание его – преграда на пути развития.

Фрейд в своих ранних работах показал, как фантазия, в том числе творческая, художественная, рождается из нехватки: «Никогда не фантазирует счастливый, а только неудовлетворенный. Неудовлетворенные желания – движущая сила мечтания, а каждая фантазия по отдельности- осуществление желания, исправление неудовлетворяющей действительности». (Фрейд З. Художник и фантазирование, 1908). Спустя 8 лет в статье «Преходящее» (1916), он связывает   способность к эстетическому переживанию со способностью души совершать работу скорби. В теории объектных отношений эта идея получила особенно плодотворное развитие сначала  у  Мелани Кляйн, потом у  Ханны Сигал. Возникновение символа невозможно без скорби по потере.

Способность символизировать утраченные объекты приводит ко внутреннему обогащению и свободе, как в индивидуальной психике, так и в социальной реальности, в культуре в целом.

 Дэвид Бэлл настаивает на том, что психоанализ является корпусом знаний о психике и сравнивает его с Янусом, глядящим «в противоположные стороны, вовнутрь – на деятельность психики и вовне – на культуру и общество». Эти 2 взгляда можно разделять, как клинический и прикладной психоанализ, но можно и согласиться с автором, что они неразрывно связаны друг с другом.

Психоанализ возник в преддверии трагических и страшных событий в истории человечества. Помогли ли людям новые знания о природе человека и общества? И да и нет. От войн и насилия не спасли. Но в смысле сохранения культуры и человечности психоанализ помогал и помогает в настоящее время.